Дверь в кабинет капитана была открыта. Старый усталый человек поднял взгляд.
- Присаживайтесь, - холодно произнес Тильден. – Благодарю, Мордач.
Ваймс мало что помнил о капитане Тильдене. Он был военным, а эта служба была для него чем-то вроде пенсии, что не было очень уж хорошей идеей. Он ждал указаний от Властей и подчинялся им, тогда как сам Ваймс полагал, что лучше ждать указаний от Властей, а потом отфильтровать их через сеточку здравого смысла, добавив горсть творческого непонимания или даже, если позволяли обстоятельства, начальной глухоты, потому что Власти редко опускались до уровня улиц. Тильден слишком много внимания уделял сиянию нагрудников и опрятности при парадах. Разумеется, это все же имело значение. Нельзя позволять людям шататься по окрестностям без дела. Но, хотя он никогда и не говорил об этом, Ваймсу нравилось видеть хотя бы слегка потрепанные доспехи. Это означало, что кто-то их корежил. И, кроме того, когда скрываешься в тени, сверкать не слишком-то и хочется.
читать дальшеНа стене висел флаг Анк-Морпорка, красный цвет которого превратился в грязно-оранжевый. Ходили слухи, что Тильден ежедневно отдавал ему честь. На столе, занимая добрую его часть, стояла серебряная чернильница с позолоченным гербом полка; Мордач каждый день полировал ее так, что она сверкала. Тильден так и не забыл армию.
И все же Ваймс любил старика. Он был хорошим солдатом, как говорится; он в основном был на побеждающей стороне и убил больше врагов, пользуясь проверенной, хотя и скучной, тактикой, нежели другие – интересной, но глупой. Он был, в определенном смысле, добрым и справедливым; его подчиненные постоянно хитрили, а он даже не замечал.
Теперь же Тильден одарил его Долгим Взглядом, предполагающим Бумажную Волокиту. Это должно было означать: мы знаем о тебе все, так почему бы тебе не рассказать нам все о себе? Но у него это не очень-то получалось.
Ваймс смотрел на него отсутствующим взглядом.
- Повтори-ка еще раз, как тебя звать? – произнес Тильден, понимая, что Ваймс превзошел его.
- Киль, - ответил Ваймс. – Джон Киль. – И... а, к черту... – Слушайте, - продолжил он, - у вас на меня есть лишь одна бумажка, и это только рапорт того сержанта, если учесть, что он умеет писать.
- Вообще-то у меня две бумаги, - поправил капитан. – И одна из них – о смерти Джона Киля, что?
- Что? За потасовку со стражниками?
- В текущих обстоятельствах для смертной казни этого было бы вполне достаточно. – Капитан нагнулся вперед. – Но, ха, возможно, в нашем случае это не важно, потому что Джон Киль умер вчера. Ты избил и ограбил его, что? Ты забрал деньги, но не стал связываться с письмами, отому что такие как ты не умеют читать, что? Так что ты не знал, что Джон Киль был полицейским, что?
- Что?
Ваймс уставился на тощее лицо с торжествующе ощетинившимися усами и маленькими поблекшими глазами.
А потом внезапно раздался звук, будто кто-то усердно подметал пол в коридоре. Капитан взглянул за его спину, зарычал и швырнул ручку.
- Уберите его отсюда! – заорал он. – И что этот дьяволенок делает здесь в это время ночи?
Ваймс повернул голову. В дверях стоял тощий, морщинистый человечек, лысый, точно младенец. Он глупо улыбался и сжимал метлу.
- Он многого не просит, сэр, кха, и лучше, чтоб он приходил, когда, кха, тихо, - пробормотал Мордач, оттаскивая человечка за худой локоть. – Пойдем-ка, мистер Лузи...
Так, теперь арбалет не нацелен на Ваймса. А на руках у него было несколько фунтов металла, иными словами, его руки были подобны молоту. Он начал подниматься...
Ваймс очнулся и уставился на потолок. Где-то поблизости раздавался глухой гул. Топчак? Водяная мельница?
Конечно, это банально, но кое-что просто нужно знать.
- Где я? – спросил он. И добавил: - На этот раз?
- Отлично, - донесся голос откуда-то из-за его спины. – От бессознательности к сарказму за пять секунд!
Судя по воздуху, комната была большой, а игра света на стенах говорила о том, что где-то за ним зажжены свечи.
Голос продолжал:
- Прошу, считайте меня другом.
- Другом? Почему? – переспросил Ваймс. В воздухе пахло табачным дымом.
- У каждого должен быть друг, - ответил голос. – А, похоже, вы заметили, что наручники все еще на вас.
Голос произнес это, потому что за секунду Ваймс соскочил со стола и бросился вперед...
Ваймс очнулся и уставился на потолок. Где-то поблизости раздавался глухой гул. Топчак? Водяная мельница?
- Что, - начал он, - это было?
- Мне показалось, что стоит попробовать заново, парень, - ответил невидимый друг. – У нас есть много разных фокусов, как вы потом убедитесь. Просто сядьте. Я знаю, вы многое пережили, но у нас совершенно нет времени. Все случилось скорее, чем я ожидал, но я решил, что лучше забрать вас оттуда, пока все окончательно не испортилось... мистер Ваймс.
Ваймс замер.
- Кто вы?
- Меня зовут Лю-Цзе, мистер Ваймс. Но, поскольку мы друзья, вы можете называть меня Подметалой.
Ваймс осторожно сел и огляделся по сторонам.
Темные стены были покрыты... письменами, это должны быть письмена, подумал он, но вроде Пупземельных, которые недалеко ушли от картинок.
Свеча стояла на блюдце. Несколько позади нее, едва заметные в тени, на массивных горизонтальных подшипниках, один над другим располагались два цилиндра, каждый из которых в ширину был равен человеку, и дважды длиннее. Они медленно вращались и создавали впечатление, будто они гораздо больше, чем кажутся. Их гул наполнял комнату. А вокруг них клубилось странное фиолетовое марево.
Рядом с цилиндрами стояли две фигуры в желтоватых рясах, но взгляд Ваймса упал на тощего лысого человечка, сидящего у свечи на перевернутом ящике. Он курил дурацкую самокрутку, из тех, что предпочитал и Шнобби, и выглядел как иноземный монах. Вообще-то, именно так выглядели и те, кого Ваймс порой встречал на улицах с чашами для подаяний.
- Похоже, вы в хорошей форме, мистер Ваймс, - произнес Подметала.
- Это вы были в штабе стражи, так? – спросил Ваймс. – Мордач назвал вас Лузи!
- Да, мистер Ваймс. Лю-Цзе. Последние десять дней я подметал там. За два пенса и все пинки, от которых не смог увернуться. Ожидая вас.
- И это вы сказали Рози Длань, где я? Вы тот монах с моста?
- Опять верно. Не был уверен, что она догонит вас.
- Откуда вы знаете, кто я?
- Не волнуйтесь, мистер Ваймс, - спокойно проговорил Подметала. – Я здесь, чтобы помочь вам... ваша светлость. И я – ваш друг, потому что сейчас я единственный человек в мире, который, скорее всего, поверит всему, что вы расскажете о, да, грозах и падениях, и тому подобном. По крайней мере, - добавил он, - единственный из психически здоровых.
Он смотрел на Ваймса, который с полминуты сидел смирно.
- Вот и хорошо, мистер Ваймс, - кивнул он. – Раздумье. Мне нравится это в людях.
- Это магия, так? – наконец произнес Ваймс.
- Что-то вроде, - ответил Подметала. – К примеру, только что мы вернули вас назад во времени. Всего на несколько секунд. Чтобы вы не сделали чего-то, о чем бы потом жалели. Я вовсе не виню вас за попытку напасть на кого-нибудь, учитывая, что вы пережили, но мы не хотим, чтобы вы пострадали, так ведь...
- Ха? Я почти схватил тебя за горло!
Подметала улыбнулся. И эта улыбочка просто обезоруживала.
- Сигарету? – предложил он, доставая откуда-то из рясы помятую самокрутку.
- Благодарю, у меня свои... – автоматически начал Ваймс. Его рука замерла на полпути к карману.
- Ах, да. Серебряный портсигар. Свадебный подарок от Сибиллы, да? Какая жалость.
- Я хочу домой, - прошептал Ваймс. Он не спал последние двенадцать часов, и едва пришел в себя.
На это Лю-Цзе не сказал ничего. Некоторое время было тихо, если не считать гула цилиндров.
- Вы полицейский, мистер Ваймс, - наконец произнес он. – Ну, представьте что я тоже полицейский, а? Мы с коллегами следим за... событиями. Чтобы они происходили. Или не происходили. Не задавайте вопросов. Просто кивните.
Вместо этого Ваймс пожал плечами.
- Вот и славно. И, скажем, наш патруль нашел вас, выражаясь метафорически, лежащим в канаве в Субботнюю ночь и распевающим грубую песенку о тачках...
- Я не знаю грубых песен про тачки!
Подметала вздохнул.
- Ежики? Крем? Скрипки с одной струной? Это не имеет значения. Итак, мы нашли вас далеко от места, где вы должны быть, и мы должны отправить вас домой, но это не так-то просто сделать, как кажется.
- Я прошел сквозь время, так ведь? А все эта чертова библиотека! А все знают, что магия там творит неладное!
- Ну, да. В общем, да. Точнее говоря, вы, э, оказались замешаны в основное событие.
- Кто-нибудь может вернуть меня? Вы можете?
- Ну-у... – неловко протянул Подметала.
- Значит, волшебники смогут. Я вернусь и встречусь с ними утром!
- Да, вы встретитесь, так ведь? Хотелось бы мне быть там в это время. Это ведь не те волшебники, которыми управляет старик Чудакулли, сами знаете. Вам повезет, если они просто посмеются над вами. В любом случае, даже если бы они и захотели помочь, то столкнулись бы с той же проблемой.
- И какой же?
- Это невозможно. Пока что. – Впервые за все время разговора Подметала выглядел неловко. – Проблема в том, мистер Ваймс, что я должен рассказать вам кое-что, чего мне, при любых обстоятельствах, делать не дозволено. Но вы – человек, который не чувствует себя счастливым до тех пор, пока не узнает все факты. Я уважаю это. Так что... если я вам все расскажу, вы сможете уделить мне, ну, минут двадцать вашего времени? Это может спасти вам жизнь.
- Хорошо, - согласился Ваймс. – Но...
- По рукам, - перебил Подметала. – Заводи их, парни.
Гул цилиндров на мгновение изменился, и Ваймс почувствовал легкий шок, точно все тело чихнуло.
- Двадцать минут, - повторил Подметала. – Я отвечу на все вопросы. А потом, мистер Ваймс, через двадцать минут, мы отправим вас назад в это время, и вы скажете себе, о чем мы с вами договорились. И на этом все. Вы из тех людей, что умеют хранить тайны. Хорошо?
- Да, но... – начал Ваймс.
Звук вращающихся цилиндров слегка изменился.
Сэм Ваймс увидел самого себя, стоящего в центре комнаты.
- Это же я!
- Да, верно, - кивнул Подметала. – А теперь послушайте его.
- Привет, Сэм, - произнес другой Ваймс, смотря не совсем на него. – Я тебя не вижу, но они говорят, что ты видишь меня. Помнишь запах сирени? Ты думал о тех, кто умер. А потом ты приказал Вилликинсу облить из шланга ту девчонку. И, э... у тебя что-то болит в груди, и тебя это беспокоит, но ты никому не рассказал... Пожалуй, достаточно. Ты знаешь, что я – это ты. И еще, есть кое-что, что я не могу тебе рассказать. Я знаю об этом, потому что в... – Он остановился и посмотрел в сторону, точно кто-то невидимый подсказывал ему слова, – в мертвой петле. Э, можно сказать, я двадцать минут твоей жизни, о которых ты не помнишь. Помнишь, как ты...
...точно все тело чихнуло.
Подметала поднялся.
- Не хочется этого делать, - сказал он, - но мы ведь в храме и мы можем довольно таки подмочить парадоксы. Вставайте, мистер Ваймс. Я все вам расскажу.
- Вы ведь говорили, что не можете!
Подметала улыбнулся.
- Вам нужна помощь с этими наручниками?
- Что, с этим старьем, Капстик Номер Один? Нет, только дайте мне гвоздь и пару минут. Как я оказался здесь?
- Со мной.
- ВЫ меня принесли?
- Нет. Вы шли. С повязкой на глазах, разумеется. А потом, когда вы были уже здесь, я дал вам кое-что выпить...
- Я не помню этого!
- Конечно же, нет. В этом и цель напитка. Не слишком таинственно, но работает. Нам не нужно, чтобы вы возвращались сюда, так ведь? Это место должно оставаться в секрете...
- Вы поработали с моей памятью? Так, слушайте... – Ваймс приподнялся, но Подметала умиротворяюще поднял руки.
- Не волнуйтесь, не волнуйтесь, это просто... помогло забыть несколько минут.
- Сколько?
- Немного, совсем немного. И в нем были травы. Очень полезные для вас. А потом вы уснули. Не волнуйтесь, никто за нами не следит. Они даже не узнают, что вы уходили. Видите вот это?
Подметала поднял украшенную резьбой коробку, что лежала рядом с его стулом. К ней, точно к рюкзаку, были приделаны лямки, а внутри виднелся цилиндр.
- Это Замедлитель, - произнес монах, - уменьшенная копия вон тех, что выглядят точно старинный пресс для отжима белья. Я не буду вдаваться в подробности, просто, когда он крутится, то движет время вокруг вас. Вы понимаете?
- Нет!
- Хорошо, это волшебный ящик. Так лучше?
- Продолжайте, - мрачно кивнул Ваймс.
- Когда мы вышли из штаба стражи, у вас был один из них. И поэтому вы, скажем, были вне времени. А после нашего разговора мы вернемся обратно, и капитан даже не заметит разницы. Пока мы находимся внутри храма, времени для нас не существует. Для этого и есть Замедлители. Как я и говорил, они двигают время вокруг. Вообще, они двигают нас в прошлое, тогда как время движет нас в будущее. Здесь есть еще несколько. Сохраняют продукты свежими. Что еще... ах, да. Важно помнить, что все происходит одно за другим. Поверьте.
- Похоже на сон, - произнес Ваймс. Наручники открылись со звоном.
- Да, похоже, - спокойно согласился Подметала.
- А может этот ящик вернуть меня домой? Сквозь время вплоть до того момента, где я должен быть?
- Этот? Ха. Нет, он исключительно для маломасштабных...
- Послушайте-ка, мистер Подметала, за последний день я подрался на крыше с настоящим ублюдком, меня дважды избили, зашили и, ха, обхитрили. У меня такое впечатление, что я должен благодарить вас, но, черт возьми, не пойму, за что. Мне нужны конкретные ответы, мистер. Я командор стражи этого города!
- То есть, будете, - поправил Подметала.
- Нет! Вы сказали, что важно помнить, что все происходит одно за другим! Ну, так вчера, в моем вчера, я был командором стражи и, черт побери, я до сих пор командор стражи. И не важно, кто там что думает. Они не знают всего!
- Не забывайте об этом, - поднимаясь, кивнул Подметала. – Итак, командор, вам нужны факты. Давайте прогуляемся в саду?
- Вы можете вернуть меня домой?
- Пока нет. Полагаю, есть причина, по которой вы здесь.
- Причина? Я провалился сквозь этот чертов купол!
- И это тоже. Успокойтесь, мистер Ваймс. Я понимаю, для вас все это стало большим потрясением.
Подметала вышел из зала в огромный кабинет, наполненный звуками пусть спокойных, но целенаправленных занятий. Повсюду между старыми исцарапанными столами располагались цилиндры, подобные которым Ваймс видел в комнате.
Некоторые из них медленно вращались.
- Анк-морпоркский отдел всегда очень занятой, - говорил Подметала. – Нам пришлось даже купить магазины на той стороне. – Из одной корзины он достал лист, просмотрел запись и со вздохом бросил обратно. – И все так перегружены, - добавил он. – Мы здесь постоянно. А если уж мы говорим «постоянно», мы знаем, о чем говорим.
- Но что такого вы делаете? – поинтересовался Ваймс.
- Следим, чтобы события происходили.
- А разве они не происходят сами собой?
- В зависимости от событий. Мы – Монахи Истории, мистер Ваймс. Мы следим, чтобы она происходила.
- Я никогда не слышал о вас, а город я знаю, как свои пять пальцев.
- Верно. А как часто вы в действительности рассматриваете свои пальцы, мистер Ваймс? Чтобы уж вы не спрашивали, мы в Глиняном переулке.
- Что? Чокнутые монахи, что живут в забавном здании между лавками ростовщика и старьевщика? Те, что расхаживают кругом, бьют в барабаны, танцуют и кричат?
- Отлично, мистер Ваймс. Просто невероятно, насколько тайно можно передвигаться, когда ты – чокнутый монах, который только и делает, что танцует, да бьет в барабан.
- Когда я был еще ребенком, мы покупали вещи у старьевщика в Глиняном переулке, - продолжал Ваймс. – Все, кого мы знали, одевались там. Кажется, им управлял какой-то иностранец с забавным именем.
- Брат Счас Встать Солнц, - сказал Подметала. – Не очень-то просветлен, но никто лучше не мог перепродать тряпье с четвертых рук.
- Рубашки были настолько поношены, что сквозь них виден свет, а брюки блестели, точно стекло, - вспомнил Ваймс. – А к концу недели половина всего тряпья оказывалась в ломбарде.
- Точно. Можно закладывать вещи в ломбарде, но не покупать там, потому что есть Нормы Морали, так?
Ваймс кивнул. Когда ты в самом низу лестницы, ступеньки находятся очень близко друг к другу и, о боже, ведь именно женщины заботились об этом. В определенном смысле они были так же надменны, как и любая герцогиня. Может, у тебя и нет многого, но существуют Нормы Морали. Одежда может быть старой и дешевой, но ее, по крайней мере, можно было стирать. Может, в доме и не было ничего, что можно украсть, но ступеньки были чистыми настолько, что свой ужин можно было есть на них, если вы могли его себе позволить. И никто никогда не покупал одежду в ломбарде. Иначе вы падали на самое дно. Нет, вы покупали ее у мистера Сонц в лавке старьевщика и никогда не спрашивали, откуда она.
- На свою первую работу я устроился в костюме, купленном в этой лавке, - сказал он. – Кажется, прошли целые столетия.
- Нет, - поправил Подметала. – Всего неделя.
Тишина объяла их. Единственным звуком было мурлыканье цилиндров, расставленных по комнате.
- Это должно было прийти вам в голову, - добавил он.
- Почему? Здесь почти весь день меня избивали, либо я был без сознания, либо просто пытался вернуться домой! Вы хотите сказать, что я еще и где-то там?
- Ну, да. Вообще-то, прошлой ночью вы приставили арбалет к голове опасного преступника, напавшего на вашего сержанта, и тем самым спасли положение.
Тишина, казалось, накрыла всю вселенную.
Наконец, Ваймс произнес:
- Нет. Не так. Этого не было. Я бы это запомнил. А я помню многое о первых неделях.
- Занятно, не правда ли? – улыбнулся Подметала. – Но не сказано ли: «Многое происходит без нашего ведома»? Мистер Ваймс, вам нужно небольшое заклятьице в Саду Безмятежности Внутреннего Города.
Это и впрямь был сад, похожий на все другие сады в подобных районах. Серая почва была не чем иным, как старой каменной пылью, еще более старым кошачьим дерьмом и перемешанными полусгнившими шлаками. А в дальнем конце находилась трехместная уборочная. Ее ловко соорудили, поставив дверью к тропе так, чтобы ночью не надо было далеко ходить, но сзади этой был маленький каменный осторожно вращающийся цилиндр, а дверь была заперта.
Сюда не проникало много света. В подобных садах его почти не бывает. Лишь второсортный, побывавший в употреблении у какого-нибудь богача в более высоком здании, свет попадал сюда. На своих участках кое-кто держал кроликов, или голубей, или свиней, или, несмотря ни на что, все еще высаживал какую-то рассаду. Но добраться до солнечного света, здесь могли лишь волшебные бобы.
И, тем не менее, попытки продолжались. Почти вся земля была покрыта гравием различной формы, аккуратно собранным в круги и кривые линии. То здесь, то там были видны огромные валуны, расставленные, по всей видимости, с определенным замыслом.
Ваймс смотрел на сад камней, не видя ничего, что могло бы привлечь его внимание.
Он понимал, чего добивался проектировщик, но впечатление оказалось испорченным. Ведь это, в конце концов, большой город. Мусор появляется всюду. Главным способом избавления от него было бросить за стену. Рано или поздно, но кто-нибудь продаст его или, вполне возможно, съест.
Молодой монах, аккуратно сгребавший гравий, почтительно склонился перед подошедшим Подметалой.
Старик сел на каменную скамейку.
- Иди, малыш, и принеси нам два чая, хорошо? – произнес он. – Один зеленый с маслом яка, а для мистера Ваймса вскипяти до оранжевого, как башмак строителя, и добавь два сахара и вчерашнее молоко. Я прав?
- Именно так я и люблю, - слабо отозвался Ваймс, присаживаясь рядом.
Подметала глубоко вздохнул.
- А я люблю создавать сады, - поделился он. – Жизнь должна быть садом.
Ваймс отсутствующим взором уставился на то, что было перед ними.
- Ладно. Да, я вижу гравий и валуны. Какая жалость, что здесь весь этот мусор. Он постоянно появляется, так...
- Да, - кивнул Лю-Цзе. – Это часть узора.
- Что? Старая пачка из-под сигарет?
- Разумеется. Включает элемент воздуха, - ответил Подметала.
- А кошачье дерьмо?
- Напоминает, что дисгармония, как и кошка, пройдет, куда вздумается.
- Кочерыжки? Использованный сонки*?
- На свой страх и риск мы забываем роль органики во всеобщей гармонии. Что в рисунке появляется, по-видимому, случайно, является частью высшего плана, который мы можем лишь смутно пытаться понять. Это очень важно, и имеет отношение и к вашему делу.
- А бутылка из-под пива?
Впервые за весь разговор монах нахмурился.
- Знаете, какая-то сволочь, возвращаясь по пятницам из бара, постоянно бросает одну через стену. Если бы подобное не было запрещено, то он познакомился бы с моим кулаком, это уж точно.
- Это не часть высшего плана?
- Возможно. Кому какое дело? Подобное действует мне на нервы, - добавил Подметала. Он снова сел, положив руки на колени, и к нему опять вернулась безмятежность. – Итак, мистер Ваймс... вы знаете, что вселенная состоит из крошечных частиц?
- Чего?
- Мы должны постепенно со всем разобраться, мистер Ваймс. Вы разумный человек. Я не могу постоянно твердить вам, что все дело в магии.
- Я, правда, здесь? В городе? То есть, молодой я?
- Разумеется. Почему нет? Так, о чем я? Ах, да. Состоит из маленьких частиц и...
- Не самое лучшее время быть стражником. Я помню! Комендантский час. И это только начало!
- Маленькие частицы, мистер Ваймс, - резко повторил Подметала. – Вам нужно это знать.
- Ну, хорошо. На сколько маленькие?
- Очень, очень крошечные. На столько, что у каждой есть свои, довольно странные пути.
Ваймс вздохнул.
- А я спрашиваю: что же это за пути, так?
- Я рад, что вы задали этот вопрос. Во-первых. Они могут быть в нескольких местах одновременно. Постарайтесь понять, мистер Ваймс.
Ваймс попытался сосредоточиться на чем-то, больше напоминающем выброшенную обертку чипсов Бесконечности. Как ни странно, но было практически настоящим облегчением отложить все ужасающие мысли, что клубились в его голове, дабы обдумать эту. Мозг проделывал подобные трюки. Он вспомнил, как однажды его пырнули ножом и он истек бы кровью, если бы сержант Ангва не нашла его, так вот, тогда он вдруг понял, что скрупулезно изучает узор на ковре. Чувства говорили ему: у нас есть лишь несколько минут, так что давай запомним каждую деталь...
- Это невозможно, - произнес он вслух. – Если эта скамья состоит из множества крошечных частиц, которые могут быть во множестве различных местах, то почему она все еще здесь?
- Дайте ему сигару! – возликовал Подметала. – В этом-то все и дело, мистер Ваймс. Это потому, как говорит наш аббат, что она находится во множестве мест в одно и то же время. А, вот и чай. И поэтому, множественная вселенная состоит из нескольких альтернативных вселенных. Множественность множества. Это вроде самого большого числа, которое только можно представить. И таким образом оно может вмещать в себя все кванты. Я объясняю слишком быстро?
- А, это, - махнул Ваймс. – Это я знаю. Вроде того, что ты принимаешь одно решение в этой вселенной, и другое – в другой. Я слышал, как волшебники говорили об этом на одном из светских приемов. Они... спорили насчет Славного Двадцать пятого Мая.
- И о чем же они говорили?
- А, все ту же старую чепуху... что все было бы иначе, если бы повстанцы должным образом охраняли ворота и мосты, что нельзя проломить осаду лобовой атакой. Но они говорили, что, в какой-то степени, все это где-то произошло.
- И вы верите им?
- Звучит, как полный бред. Но иногда задумываешься: что бы произошло, если бы я сделал что-нибудь иначе...
- Как когда вы убили свою жену?
Подметала был поражен отсутствием реакции.
- Это тест, так?
- Вы быстро учитесь, мистер Ваймс.
- Но в какой-то вселенной, уж поверьте мне, я вас все же взгрел.
И подметала вновь улыбнулся раздражающей улыбкой, предполагавшей, что он ему ни капли не верит.
- Вы не убивали свою жену, - произнес он. – Нигде. Нет такого места, насколько огромной не была бы множественная вселенная, где бы Сэм Ваймс, как он есть, убил леди Сибиллу. Но теория вполне ясна. То есть, если что-то может случиться, не нарушая законы физики, то это должно произойти. Но не произошло. И все же, теория «множества вселенных» работает. Без нее никто никогда не мог бы принять решения.
- И?
- И значит, то, что делают люди, имеет значение! Люди составляют новые законы. То, что они делают, важно. Это очень волнует аббата. Он практически проглотил свой сухарь. Это значит, что множественная вселенная не бесконечна, а выбор человека гораздо более важен, чем он полагает. Своими действиями они могут изменить вселенную.
Подметала одарил Ваймса долгим взглядом.
- Мистер Ваймс, вы думаете: я вернулся в прошлое и, черт подери, помру, будучи сержантом, обучая самого себя, так?
- Я думал об этом. Тогда в стражу брали любые отбросы общества из-за комендантского часа и всяких шпионов. Но, послушайте, я помню Киля и, да, у него был шрам и повязка на глазу, но я, черт возьми, уверен, что это был не я.
- Верно. Вселенная так не работает. Вас и в самом деле обучал некто Джон Киль, стражник из Псевдополиса, прибывший в Анк-Морпорк потому, что зарплата здесь была больше. Он не был вами. Но помните ли вы, он рассказывал что-нибудь о том, как на него напали двое, как только он вышел из кареты?
- Черт возьми, да, - кивнул Ваймс. – Грабители. Так он получил этот... свой шрам. Нормальное анк-морпоркское приветствие. Но он был крепким –без проблем свалил их.
- На этот раз их было трое, - сказал Подметала.
- Ну, с тремя справиться посложнее, но...
- Вы полицейский. Вы сами можете назвать имя третьего, мистер Ваймс.
Ему даже не пришлось думать. Имя само поднялось из темных глубин подозрения.
- Карцер?
- Да, он быстро освоился.
- Ублюдок сидел в соседней камере! Он даже сказал, что достал денег.
- Вы оба застряли здесь, мистер Ваймс. Это уже не ваше прошлое. Не совсем. Это прошлое. А впереди – будущее. Оно может быть вашим. А может, и нет. Вы хотите вернуться домой прямо сейчас, оставив здесь Карцера и мертвого Джона Киля? Но, в таком случае, у вас не будет дома. Потому что юный Сэм Ваймс не пройдет ускоренного курса фундаментального служения правопорядку под руководством порядочного человека, вроде вас. Он будет учиться у людей вроде сержанта Стука и капрала Квирка, и младшего капрала Колона. И это, может быть, еще не самое худшее.
Ваймс закрыл глаза. Он помнил, каким недозрелым юнцом он был. А Фрэд... ну, Фрэд Колон не был так уж плох, со всей своей ленивой боязливостью и недостатком воображения, но Квирк был дрянным злодейчиком, а что же до Стука, ну, он учил Фрэда, а тот во всем подчинялся своему наставнику. Чему научился Сэм Ваймс у Киля? Быть настороже, думать самостоятельно, не зацикливаться на всяких Квирках и Стуках этого мира и решаться драться грязно сегодня, если в результате ты сможешь драться и завтра.
Он часто думал, что давно был бы мертв, если бы не...
Он пристально посмотрел на монаха.
- Ничем не могу помочь в этом, мистер Ваймс, - ответил Лю-Цзе. – Из-за квантов ничто не определенно.
- Но, послушайте, я знаю, что мое будущее было, потому как я здесь!
- Нет. Здесь у нас квантовые помехи. Понимате? Нет. Ну... постараюсь объяснить так. Есть одно прошлое и одно будущее. Но два настоящих. Одно – где появляетесь вы и ваш злодей, а другое – где нет вас обоих. Несколько дней мы можем вести эти два настоящих параллельно. То потребует много усилий, но мы сделаем. А потом они сойдутся. Будущее зависит от вас. Нам нужно будущее, где Ваймс станет хорошим полицейским. И никакое другое.
- Но это должно произойти! – выкрикнул Ваймс. – Я же говорю, что помню! Я был там вчера!
- Хорошая попытка, но теперь это не имеет никакого значения, - ответил монах. – Поверьте мне. Да, это произошло с вами, но даже так, оно могло и не произойти, из-за квантов. В будущем нет пустого места в виде командора Ваймса. Официально это Неизвестно. Но может и не быть, если вы все сделаете верно. Вы обязаны этим себе, командор. Сейчас Сэм Ваймс учится быть очень плохим полицейским. И очень быстро.
Монах поднялся.
- Могу сказать, вы думаете над этим.
Уставившись на сад камней, Ваймс кивнул.
Подметала тихо вернулся в храм. Он прошел в другой конец кабинета. Снял с шеи странный ключ и вставил его в маленькую дверцу. Она открылась. Перед ним разливался яркий солнечный свет. И, оставляя позади холодные каменные плиты, он ступил на удобренную землю в жаркий полдень.
Течение реки в то время было иным, и нынешние жители Анк-Морпорка удивились бы, узнав, какой она была семьсот тысяч лет тому назад. На песчаной отмели загорали гиппопотамы, но, по словам Ку, скоро начнутся неприятности – по ночам ему приходилось ставить небольшую временную ограду, чтобы любой гиппопотам, решивший прогуляться среди палаток, вдруг оказывался в воде с ужасной головной болью.
Ку, в защищавшей от палящего солнца соломенной шляпе, наблюдал за своими подчиненными, которые были сейчас на расчищенной от винограда площадке. Лю-Цзе, вздохнув, направился к нему.
Не то, чтобы он недолюбливал Ку, Повелителя Приборов. Ведь он был чем-то, вроде аббата, но с технической стороны. Аббат по-новому рассматривает тысячелетние идеи, и множественная вселенная раскрывается перед ним, точно цветок. Ку же, напротив, использовал древние технологии Замедлителей, которые могли сохранить и вернуть время и могли быть использованы в повседневных заботах, как, например, да, отрывание человеческой головы. Лю-Цзе старался этого избегать. Человеческую голову можно использовать и иначе.
Цепочка радостных, танцующих монахов проплыла мимо него по бамбуковому подобию улицы, бросая петарды и ударяя в гонги. Добравшись до поворота, последний монах обернулся и кинул маленький барабан в протянутые руки чучела.
Воздух замерцал, и с раскатом грома фигура исчезла.
- Приятно видеть хоть что-то, что не отрывает голову, - произнес Лю-Цзе, прислонившись к виноградной лозе.
- А, привет, Подметала, - отозвался Ку. – Да. Интересно, что пошло не так? Видишь ли, за микросекунду тело должно двинуться вперед, оставив голову на месте. – Он поднял мегафон. – Всем спасибо! По местам, повторяем еще раз! Сото, прошу, с самого начала!
Он повернулся к Лю-Цзе.
- Ну?
- Он думает над этим.
- Ради всего святого, Лю-Цзе! Это же совершенно незаконно, ты сам знаешь! Мы должны пресекать петли истории, а не тратить время на их поддержание!
- Это важно. Мы обязаны этому человеку. Ведь не по его вине у нас произошло временное крушение как раз в тот момент, когда он провалился через купол.
- Две временные линии идут параллельно, - простонал Ку. – Это неприемлемо. Приходится использовать совершенно непротестированную технику.
- Да, но только на несколько дней.
- А Ваймс? Он справится? Он ведь даже не прошел подготовку!
- Он коп. А коп всегда остается копом, где бы он ни был.
- Не понимаю, почему я послушал тебя, Лю-Цзе. Правда, не понимаю, - сказал Ку. Он взглянул на площадку и резко поднял мегафон. – Не держи это так! Я сказал...
Раздался новый раскат грома. Лю-Цзе даже не стал оглядываться.
Ку снова поднял мегафон и устало произнес:
- Так, кто-нибудь, найдите брата Каи, ладно? Начните с, ну, двух сотен лет назад. Вы даже не используете те изобретения, что я, э, изобрел, - добавил он, обращаясь к Лю-Цзе.
- В них нет особой нужды, - отозвался Лю-Цзе. – Есть свои мозги. И к тому же, мы ведь используем временной туалет, а?
- Уборная, сбрасывающая все в прошлое на десять миллионов лет назад. Не очень-то хорошая идея, Подметала. Жаль, что ты меня убедил тогда.
- Но мы экономим четыре пенса в неделю на мальчишках Короля Гарри, Ку, а это не так уж и мало. Не сказано ли: «сбереженный пенни – заработанный пенни»? К тому же, все оказывается в вулкане. Совершенно гигиенично.
Последовал новый взрыв. Ку повернулся и поднял мегафон.
- Не бей в тамбурин более двух раз! – заорал он. – Хлоп-хлоп-бросил-нагнулся! Пойми это!
Он взглянул на Подметалу.
- Только четыре дня, Лю-Цзе. Прости, но потом я просто не смогу прикрывать это. И я буду просто поражен, если этот твой человек сможет все перенести. Рано или поздно это скажется на его рассудке, каким бы крепким он не казался. Он вне своего времени.
- И все же мы многому учимся, - настаивал Лю-Цзе. – Благодаря идеально выверенной цепочке причин Ваймс оказался в прошлом, даже выглядя, как Киль! Повязка на глазу и шрам! Это Историческая Причинность или Необходимость Истории, или загадочное совпадение? Или же мы столкнулись со старой теорией самокорректирования истории? Или случайности не существует, как говорит наш аббат? Или каждая случайность – лишь высокоорганизованный замысел? Я бы хотел разобраться с этим!
- Четыре дня, - повторил Ку. – Если этот эксперимент продлится дольше, то аббат узнает о нем, и он будет очень, очень нами недоволен.
- Ты прав, Ку, - кротко кивнул Подметала.
Он, конечно же, будет недоволен, если узнает, думал Лю-Цзе, шагая к висящей в воздухе двери. Это уж определенно. Аббат Монахов Истории (Люди в Темно-Желтом, Нет Такого Монастыря... у них много названий) не мог этого дозволить, и он примет меры, довольно болезненные, чтобы не допустить, чтобы Лю-Цзе занимался подобными вещами. И он добавил про себя: «но если так и произойдет, надеюсь, Необходимость Истории одержит верх».
_______________________
* Названы так по имени Волеса Сонки, без чьих экспериментов с тонкой резиной квартирный вопрос в Анк-Морпорке стоял бы гораздо острее.
ПыС: Мур, ну как те такая сноска? Или все-таки подпиать что-нить вроде "если до кого-то не дошло, то речь здесь идет о кондомах"?
Дверь в кабинет капитана была открыта. Старый усталый человек поднял взгляд.
- Присаживайтесь, - холодно произнес Тильден. – Благодарю, Мордач.
Ваймс мало что помнил о капитане Тильдене. Он был военным, а эта служба была для него чем-то вроде пенсии, что не было очень уж хорошей идеей. Он ждал указаний от Властей и подчинялся им, тогда как сам Ваймс полагал, что лучше ждать указаний от Властей, а потом отфильтровать их через сеточку здравого смысла, добавив горсть творческого непонимания или даже, если позволяли обстоятельства, начальной глухоты, потому что Власти редко опускались до уровня улиц. Тильден слишком много внимания уделял сиянию нагрудников и опрятности при парадах. Разумеется, это все же имело значение. Нельзя позволять людям шататься по окрестностям без дела. Но, хотя он никогда и не говорил об этом, Ваймсу нравилось видеть хотя бы слегка потрепанные доспехи. Это означало, что кто-то их корежил. И, кроме того, когда скрываешься в тени, сверкать не слишком-то и хочется.
читать дальше
- Присаживайтесь, - холодно произнес Тильден. – Благодарю, Мордач.
Ваймс мало что помнил о капитане Тильдене. Он был военным, а эта служба была для него чем-то вроде пенсии, что не было очень уж хорошей идеей. Он ждал указаний от Властей и подчинялся им, тогда как сам Ваймс полагал, что лучше ждать указаний от Властей, а потом отфильтровать их через сеточку здравого смысла, добавив горсть творческого непонимания или даже, если позволяли обстоятельства, начальной глухоты, потому что Власти редко опускались до уровня улиц. Тильден слишком много внимания уделял сиянию нагрудников и опрятности при парадах. Разумеется, это все же имело значение. Нельзя позволять людям шататься по окрестностям без дела. Но, хотя он никогда и не говорил об этом, Ваймсу нравилось видеть хотя бы слегка потрепанные доспехи. Это означало, что кто-то их корежил. И, кроме того, когда скрываешься в тени, сверкать не слишком-то и хочется.
читать дальше